Отцы и выросшие дети
Мы все очень любим поговорить о детях и родителях. Но когда заходит речь о детях, то понятно, что мы обсуждаем воспитание, даем советы, обмениваемся примерами. А вот о чем мы говорим, когда говорим о родителях?
Тем более тема эта в обществе широко не обсуждается, и с максимальной публичностью, пожалуй, прозвучала лишь раз в социальной рекламе «Позвоните родителям!» Образ родителей создается средствами массовой информации, писателями как образ такого старичка или старушки-матери. «Ты жива еще, моя старушка? Жив и я, привет тебе, привет!»
Хотя если мы вспомним, сколько лет было Есенину, скорее всего, его мать не была такой уж старушкой. Еще есть «дорогие мои старики», чудесная песня, которая воспевает тот возраст, когда родители уже вызывают умильные чувства и воспринимаются, как дети. За ними уже хочется ухаживать, их опять надо воспитывать, приучать к горшку и т.д
. Но отношения «отцов и детей», когда «отцы» еще такие же полные сил, социально успешные личности, как и дети – эти отношения драматичны, сложны и далеко не так картинны. Потому что здесь существуют свои проблемы и свои ресурсы. И здесь есть свои игры, в которые играют и те, и другие.
Хотя если мы вспомним, сколько лет было Есенину, скорее всего, его мать не была такой уж старушкой. Еще есть «дорогие мои старики», чудесная песня, которая воспевает тот возраст, когда родители уже вызывают умильные чувства и воспринимаются, как дети. За ними уже хочется ухаживать, их опять надо воспитывать, приучать к горшку и т.д
. Но отношения «отцов и детей», когда «отцы» еще такие же полные сил, социально успешные личности, как и дети – эти отношения драматичны, сложны и далеко не так картинны. Потому что здесь существуют свои проблемы и свои ресурсы. И здесь есть свои игры, в которые играют и те, и другие.
Родительская загадка
Семья все равно остается семьей, даже если ее члены и не живут вместе. Пока они продолжают общаться, даже время от времени, даже по телефону, они одна семья, одна система. Как ни странно, даже умершие дедушки и бабушки оказывают влияние на эту систему. Если мы думаем о них, если мы обращаемся к ним, если мы используем заданные ими когда-то правила, они все равно будут на эту систему влиять. Поэтому для начала проведите такой эксперимент. Попробуйте описать своих родителей несколькими прилагательными.
Кто-то скажет: они достаточно крепкие старики, кто-то скажет – они активные, работающие люди, кто-то скажет – интеллигентные, образованные. Каждый выберет что-то свое. И когда вы дадите характеристику своим родителям, заметьте, какие именно качества вы выделили, как вы о них говорите. Это может оказаться для вас открытием. Возможно именно так в свое время родители описывали ваших бабушек и дедушек…Хотели бы вы, чтобы ваши дети о вас так говорили?
Кто-то скажет: они достаточно крепкие старики, кто-то скажет – они активные, работающие люди, кто-то скажет – интеллигентные, образованные. Каждый выберет что-то свое. И когда вы дадите характеристику своим родителям, заметьте, какие именно качества вы выделили, как вы о них говорите. Это может оказаться для вас открытием. Возможно именно так в свое время родители описывали ваших бабушек и дедушек…Хотели бы вы, чтобы ваши дети о вас так говорили?
Когда мне было 11 лет, мой папа, пропадающий вечно в командировках, стал писать докторскую диссертацию. Он работал дома, и мы неожиданно стали много видеться, вместе гулять с собакой, общаться. И он рассказывал мне истории своей молодости. Про то, как он в студенчестве играл в волейбол, как они ездили в экспедиции в тайгу, про то, как они ходили в соседнюю деревню на танцы, как дрались с местными из-за каких-то девчонок.
Я слушала и не могла представить, что вот этот солидный взрослый человек, ученый, далекий от меня, когда-то был таким молодым, буйным и веселым. Я совершенно не могла представить, что это был он! До тех пор, пока мне не исполнилось 20 лет, и я не достигла того возраста, о котором он рассказывал. Я поняла, что таким можно быть и при этом оставаться серьезным. Хотя в 11 представить это было совершенно нереально.
И действительно, с детства у нас есть идеальные образы родителей, родители для детей – это святое, поэтому заподозрить родителей в каких-то грехах бывает невозможно, особенно если родители прячут свою жизнь. Как это – мои родители, такие замечательные, такие святые, между собой ругались? Или, например, вдруг ребенок может заметить, что родители танцуют вместе и это будет открытием, не говоря уж о крамольной мысли, что в жизни этих людей присутствует секс! Потому что жизнь родителей от детей скрыта. Есть, конечно, такие мамы и папы, которые ходят с детьми в походы, но большинство живет своей жизнью и не обсуждает при детях ни свои рабочие проблемы, ни личные. Поэтому представить себе их жизнь довольно сложно.
И лишь когда ты сам становишься взрослым человеком, тебе становится понятнее, какие они были тогда. Меняется взгляд на прошлое. Но вот им 60, а тебе 30. Ты приехал на ту станцию, где они были тогда. И ты понимаешь, что все равно остается загадка, что-то такое, что ты не понимаешь до конца.
Я слушала и не могла представить, что вот этот солидный взрослый человек, ученый, далекий от меня, когда-то был таким молодым, буйным и веселым. Я совершенно не могла представить, что это был он! До тех пор, пока мне не исполнилось 20 лет, и я не достигла того возраста, о котором он рассказывал. Я поняла, что таким можно быть и при этом оставаться серьезным. Хотя в 11 представить это было совершенно нереально.
И действительно, с детства у нас есть идеальные образы родителей, родители для детей – это святое, поэтому заподозрить родителей в каких-то грехах бывает невозможно, особенно если родители прячут свою жизнь. Как это – мои родители, такие замечательные, такие святые, между собой ругались? Или, например, вдруг ребенок может заметить, что родители танцуют вместе и это будет открытием, не говоря уж о крамольной мысли, что в жизни этих людей присутствует секс! Потому что жизнь родителей от детей скрыта. Есть, конечно, такие мамы и папы, которые ходят с детьми в походы, но большинство живет своей жизнью и не обсуждает при детях ни свои рабочие проблемы, ни личные. Поэтому представить себе их жизнь довольно сложно.
И лишь когда ты сам становишься взрослым человеком, тебе становится понятнее, какие они были тогда. Меняется взгляд на прошлое. Но вот им 60, а тебе 30. Ты приехал на ту станцию, где они были тогда. И ты понимаешь, что все равно остается загадка, что-то такое, что ты не понимаешь до конца.
ловушки детства
В песне про «родительский дом, начало начал» есть такие строки:
«И пускай наше детство не кончится,
Хоть мы взрослыми стали людьми,
Потому что родителям хочется,
Чтобы мы оставались детьми».
Где здесь конфликт? Он в том, что человек, будучи совершенно серьезным, реализовавшимся, взрослым, попадая в дом к своим родителям, снова становится ребенком и очень часто попадает в психологические ловушки своего детства. То есть, приходя туда, автоматически достает детские тапочки.
«И пускай наше детство не кончится,
Хоть мы взрослыми стали людьми,
Потому что родителям хочется,
Чтобы мы оставались детьми».
Где здесь конфликт? Он в том, что человек, будучи совершенно серьезным, реализовавшимся, взрослым, попадая в дом к своим родителям, снова становится ребенком и очень часто попадает в психологические ловушки своего детства. То есть, приходя туда, автоматически достает детские тапочки.
Вот Константин Петрович. Бизнесмен, который руководит достаточно большой компанией, под началом у него человек 80.
Но когда он, навещая родителей, видит, как отец смотрит телевизор и комментирует события, первым делом горячо включается в дискуссию. Причем с мальчишеской агрессией: «Папа, ну как ты можешь так говорить? Всем давно понятно, что это совершеннейшая чушь!» И продолжаются подростковые интонации: «Отец, ты застыл в прошлом веке! Сейчас я тебе расскажу, как дела обстоят на самом деле!»
Но когда он, навещая родителей, видит, как отец смотрит телевизор и комментирует события, первым делом горячо включается в дискуссию. Причем с мальчишеской агрессией: «Папа, ну как ты можешь так говорить? Всем давно понятно, что это совершеннейшая чушь!» И продолжаются подростковые интонации: «Отец, ты застыл в прошлом веке! Сейчас я тебе расскажу, как дела обстоят на самом деле!»
При том, что его отец вовсе не дряхлый старик, он чиновник министерства, который получает пенсию, но все еще ходит на работу, человек с собственными взглядами, причем не изменивший их за эти годы. Интересно другое. Почему наш Константин Петрович на работе себе этого никогда не позволяет? В офисе он совсем другой. Он прекрасно умеет убедить сотрудников, не повышая голоса, он никогда с ними не спорит и не выходит из себя. Но, попадая в родительский дом, он становится все тем же Костиком, который всегда скандалил с отцом, и как всегда, приходит из кухни мама и начинает их мирить.
В следующий раз, поскольку он человек состоятельный, он привозит родителям холодильник, микроволновку с массой полезных функций, суперплоский телевизор. Но навестив их еще через месяц, обнаруживает, что телевизор покрыт салфеточкой, микроволновая печка ни разу не включалась в ином режиме кроме «подогрева», в холодильнике не используются какие-то функции, а отец продолжает смотреть свой привычный «Рекорд». «Ну что вы такие убогие! – снова выходит из себя Костик, - вот принес вам такие подарки, а вы не цените!» Кстати, этот текст может быть обращен не только к родителям, но с тем же успехом и к детям.
Перекос в том, что Костик как бы говорит этим: «Со мной все окей, я хороший, я молодец, я готов с вами делиться и вас облагодетельствовать, я знаю, как правильно, я могу стать за руль вашего корабля. Признайте во мне капитана и мы будет счастливы!». Но – незадача! – родители-то точно так же думают о себе, они тоже уверены, что с ними все в порядке, что в этом меняющемся мире они справляются со своими представлениями о нем, что они смогли сохранить те замечательные устои, которые им помогают выжить. Они ведь не просили о помощи. Они не просили, чтобы кто-то брал их за уши и относил к светлому будущему. Они ведь, в отличие от Костика, не считают, что с ними что-то не в порядке. Они сами уверенно ведут свой корабль, пусть он парусник, а не напичканный электроникой линкор. И действительно, если посмотреть их глазами, то гораздо удобнее пользоваться тем, что хорошо знаешь, чем учиться управлять новым супертелевизором, где чтобы разобраться с настройками нужно высшее техническое образование.
И дело не в том, что родители могут не воспринимать новшества технической мысли, или еще чего-то… Дело в том, что сын вдруг решил их опекать. Помните, у Галича в одной из песен были такие строчки: «Не бойтесь рая и ада, а бойтесь единственно только того, кто скажет: «Я знаю, как надо!» То есть, того человека, который готов взять ответственность за вашу жизнь и лишить вас самих этой ответственности. Почему дети бунтуют в подростковом возрасте? Они бунтуют, потому что «их не считают за людей». Им хочется самим принимать решения, им хочется быть самостоятельными, свободными в выборе. И им очень не нравится, когда их в этом ограничивают. Почему-то потом, достигая пика своей карьеры, эти выросшие дети начинают воспринимать своих родителей как таких подростков. И соответственно, получают негативную реакцию в ответ. Поэтому Константину Петровичу вместо того, чтобы пытаться насильно улучшить их жизнь, надо вести себя так, как он ведет себя на работе, осуществляя продажи. Он ведь никогда не скажет клиенту: «Я вас хочу облагодетельствовать!» Он знает, что это целое дело: предпродажная проверка, подготовка, переговоры, мотивация. Если он действительно хочет заменить родителям холодильник, то здесь надо действовать точно так же. Так же провести «продажу» этого предмета, чтобы они его очень сильно захотели. Со всеми методами убеждения, не выходя из себя.
Перекос в том, что Костик как бы говорит этим: «Со мной все окей, я хороший, я молодец, я готов с вами делиться и вас облагодетельствовать, я знаю, как правильно, я могу стать за руль вашего корабля. Признайте во мне капитана и мы будет счастливы!». Но – незадача! – родители-то точно так же думают о себе, они тоже уверены, что с ними все в порядке, что в этом меняющемся мире они справляются со своими представлениями о нем, что они смогли сохранить те замечательные устои, которые им помогают выжить. Они ведь не просили о помощи. Они не просили, чтобы кто-то брал их за уши и относил к светлому будущему. Они ведь, в отличие от Костика, не считают, что с ними что-то не в порядке. Они сами уверенно ведут свой корабль, пусть он парусник, а не напичканный электроникой линкор. И действительно, если посмотреть их глазами, то гораздо удобнее пользоваться тем, что хорошо знаешь, чем учиться управлять новым супертелевизором, где чтобы разобраться с настройками нужно высшее техническое образование.
И дело не в том, что родители могут не воспринимать новшества технической мысли, или еще чего-то… Дело в том, что сын вдруг решил их опекать. Помните, у Галича в одной из песен были такие строчки: «Не бойтесь рая и ада, а бойтесь единственно только того, кто скажет: «Я знаю, как надо!» То есть, того человека, который готов взять ответственность за вашу жизнь и лишить вас самих этой ответственности. Почему дети бунтуют в подростковом возрасте? Они бунтуют, потому что «их не считают за людей». Им хочется самим принимать решения, им хочется быть самостоятельными, свободными в выборе. И им очень не нравится, когда их в этом ограничивают. Почему-то потом, достигая пика своей карьеры, эти выросшие дети начинают воспринимать своих родителей как таких подростков. И соответственно, получают негативную реакцию в ответ. Поэтому Константину Петровичу вместо того, чтобы пытаться насильно улучшить их жизнь, надо вести себя так, как он ведет себя на работе, осуществляя продажи. Он ведь никогда не скажет клиенту: «Я вас хочу облагодетельствовать!» Он знает, что это целое дело: предпродажная проверка, подготовка, переговоры, мотивация. Если он действительно хочет заменить родителям холодильник, то здесь надо действовать точно так же. Так же провести «продажу» этого предмета, чтобы они его очень сильно захотели. Со всеми методами убеждения, не выходя из себя.
Дело не в огурцах
«А огурцы ты опять купила плохие, вялые. И сколько раз я тебе говорила: не покупай ты фруктовый йогурт, там же одни добавки!»
А вот Марина Михайловна. Ситуация диаметрально противоположная. Она директор по маркетингу, опытный управленец, специалист, способный разрулить самые сложные ситуации и уговорить самого упертого оппонента. Казалось бы, все прекрасно, на работе уважают, материально независима, умеет отстаивать свое мнение, доказывать свою правоту. Но каждую субботу, когда она возвращается из супермаркета после регулярного шопинга и перегружает в холодильник продукты на неделю, мама принимается придирчиво изучать содержимое холодильника. Потом скептически замечает: «А огурцы ты опять купила плохие, вялые. И сколько раз я тебе говорила: не покупай ты фруктовый йогурт, там же одни добавки!» Марина Михайловна мгновенно попадает в детские тапочки и становится девочкой Мариночкой, она жутко обижается, расстраивается, она начинает спорить и доказывать, что огурцы хорошие. Понимая, что она доказывает не то, что огурцы хорошие, а то, что она в принципе может купить себе что-то хорошее, что она тоже обладает хотя бы минимальным зачатком интеллекта, достаточным для того, чтобы выбрать огурцы. Здесь в чем конфликт? Здесь как раз наоборот, мама как бы говорит: со мной все в порядке, это с тобой не все в порядке. И вся задача этих «детских тапочек», этой перенесенной из детства ситуации - доказать родителям, что ты – хороший, что ты достоин уважения, чтобы тебе сказали: «Ты молодец!» Или как говорят в американских фильмах: «Я тобой горжусь!». Но маме не удается достичь правдоподобия, и когда она пару дней спустя явно из педагогических соображений с лицемерным удовольствием хвалит: «А вкусный у тебя борщ получился!» страдальческое выражение ее лица говорит об обратном. Таким образом, не исключено, что для Марины Михайловны всю жизнь мотивацией было доказывать, что она – молодец. Но она будет сколько угодно демонстрировать свидетельства своего успеха: квартиру, служебную машину, кредитную карточку, поездки за границу, мама все равно скажет: «А вот у Нины Петровны Катя получила повышение. И главное – никогда так не разговаривает с мамой, как ты!»
“
Спор «отцов и детей» идет не про огурцы, и не про борщ, и не про зарплату. Спор идет про позицию: кто в доме главный?
Если в предыдущем случае наш Костик пытался доказать, что он главнее всех на свете, то его папа будет все равно доказывать, что он еще полон сил. Да, он будет гордиться сыном, но его отец все равно – он. Он главный. Всегда остается аргумент, который на «русском радио» звучал так: «Не учи отца и баста!» И против этого ничего не попишешь.
А здесь мама будет искать и доказывать, что не в порядке у дочки, чтобы ей помочь, чтобы показать, как надо, чтобы научить. Для нее это способ доказать, что она все еще мама, и что она все еще нужна. Потому что родителям хочется, чтобы дети оставались зависимыми от них. Потому что, когда дети окажутся самостоятельными, а вдруг маме не останется места? У нее у самой появится подозрение, а в порядке ли все с ней? Ситуация эта часто встречается, она вообще хрестоматийна.
А здесь мама будет искать и доказывать, что не в порядке у дочки, чтобы ей помочь, чтобы показать, как надо, чтобы научить. Для нее это способ доказать, что она все еще мама, и что она все еще нужна. Потому что родителям хочется, чтобы дети оставались зависимыми от них. Потому что, когда дети окажутся самостоятельными, а вдруг маме не останется места? У нее у самой появится подозрение, а в порядке ли все с ней? Ситуация эта часто встречается, она вообще хрестоматийна.
Еще одна моя знакомая нашла из нее такой выход. Когда долго и упорно она пыталась объяснить, что у нее все хорошо, мама доказывала обратное. Но когда однажды у нее появилась реальная проблема,которой она поделилась с мамой, мама повела себя молодцом. Она стала ее успокаивать, убеждать, что все будет хорошо, и зарядила ее такой энергией, что моей знакомой это очень помогло. Осознав, что произошло, дочка нашла новую игру для общения с мамой ,приносящую выигрыш всем.
Теперь она переквалифицировалась в жуткую пессимистку, и стала уже намеренно, приходя с работы, рассказывать, как все ужасно. На работе начальник обидел, в магазине продавец обвесил, на дороге «жигуль» подрезал, Он не так посмотрел... И мама отвечает: «Не волнуйся, все будет хорошо, у тебя все получится, ты моя самая талантливая и красивая!». «Я, конечно, может, лицемерю, - говорит моя знакомая, - но мне удалось добиться гармонии».
Мама, ты слишком вызывающе красишься!
Конечно, все приведенное выше описывает два варианта дисбаланса. Обе крайности построены на том, что родители всеми возможными способами продолжают доказывать, что они родители, сохраняя свою позицию. Что такое родительская позиция? Это позиция сверху. Я старше, я лучше знаю, я буду тебя учить и воспитывать, я могу больше.
И в этом смысле кризис для родителей наступает тогда, когда их физические возможности сокращаются. Тогда они переключаются на морально-нравственные аспекты. Тем более взрослые родители очень болезненно воспринимают угрозу потери системы - семьи. Когда они чувствуют, что есть риск разрыва этих связей, они будут усиленно доказывать, что они нужны. Они очень хотят быть нужными.
И в этом смысле кризис для родителей наступает тогда, когда их физические возможности сокращаются. Тогда они переключаются на морально-нравственные аспекты. Тем более взрослые родители очень болезненно воспринимают угрозу потери системы - семьи. Когда они чувствуют, что есть риск разрыва этих связей, они будут усиленно доказывать, что они нужны. Они очень хотят быть нужными.
Если мы относимся к старшим членам своей семьи как ко взрослым людям со своими интересами и потребностями, мы понимаем, что у них есть намерения, которые должны быть реализованы.
Моя бабушка была чудесным человеком, привыкшая к общению, и очень страдавшая без него в пожилом возрасте. И она прямо говорила: «Мне интересно жить вашей жизнью. Потому что у меня ничего не происходит, у меня осталось очень мало знакомых.»
Она давала нам краткий дайджест новостей из газет и журналов. Она с удовольствием помогала мне, если я просила ее, допустим, обзвонить все театры и найти, где идет интересующий меня спектакль. Мне ничего не стоило самой залезть в интернет и узнать это. Но тогда мне бы пришлось вечером по телефону целый час рассказывать, как я провела день. А ей нужно было куда-то девать энергию, быть нужной, быть в центре событий. Стоит признать, что она была самым лучшим собеседником. И конечно я с удовольствием обсуждала с ней потом спектакль и обязательно покупала программку. Я до сих пор покупаю самые подробные и красочные программки в театре. И привожу открытки и мелкие сувениры из поездки для нее. Хотя ее уже нет в живых…
Если мы относимся к старшим членам своей семьи как ко взрослым людям со своими интересами и потребностями, мы понимаем, что у них есть намерения, которые должны быть реализованы. В данном случае - намерение быть нужным, быть старшими. Именно поэтому по-прежнему можно обращаться к родителям за советом. Это не значит, что этому совету нужно будет досконально следовать, но вы можете его хотя бы выслушать.
Она давала нам краткий дайджест новостей из газет и журналов. Она с удовольствием помогала мне, если я просила ее, допустим, обзвонить все театры и найти, где идет интересующий меня спектакль. Мне ничего не стоило самой залезть в интернет и узнать это. Но тогда мне бы пришлось вечером по телефону целый час рассказывать, как я провела день. А ей нужно было куда-то девать энергию, быть нужной, быть в центре событий. Стоит признать, что она была самым лучшим собеседником. И конечно я с удовольствием обсуждала с ней потом спектакль и обязательно покупала программку. Я до сих пор покупаю самые подробные и красочные программки в театре. И привожу открытки и мелкие сувениры из поездки для нее. Хотя ее уже нет в живых…
Если мы относимся к старшим членам своей семьи как ко взрослым людям со своими интересами и потребностями, мы понимаем, что у них есть намерения, которые должны быть реализованы. В данном случае - намерение быть нужным, быть старшими. Именно поэтому по-прежнему можно обращаться к родителям за советом. Это не значит, что этому совету нужно будет досконально следовать, но вы можете его хотя бы выслушать.
Естественно, мы говорим про наши «советские» семьи. Потому что вариант американской и европейской семьи, где люди вообще не тяготеют к зависимости и не сохраняют никаких связей – это не наш вариант. Там они достаточно самостоятельны, не привыкли воспитывать внуков, как наши, у них не принято тесно и близко жить. На пенсии они с удовольствием занимаются тем, что разъезжают, занимаются собой, идут в кружки по интересам, расписывают батики, выращивают розы, тратят заработанные деньги на себя. Предвижу реакцию многих наших читателей: вот бы мои так же занялись собой вместо того, чтобы заниматься моей жизнью! О! Это уже свидетельствует о том, что, по-вашему, с ними что-то не в порядке.
Давайте прежде всего помнить, что наши родители – это взрослые, самостоятельные люди, у которых есть свои интересы и которые имеют право на свою жизнь.
А я повторяю, что это - система. Система и культура. Более того, когда мама одной моей знакомой вдруг в 50 с лишним лет решила устроить личную жизнь, она встретила непонимание со стороны трех своих уже взрослых детей, которые привыкли использовать ее желание быть нужной. Она отказалась сидеть с внуками, брать собаку, которую ей всю жизнь оставляли на время отпуска. Она объявила, что у нее теперь своя жизнь, и стала ездить в другой город, где жил ее возлюбленный. Дети очень осуждали ее: «Не подлечить ли тебе нервы, мама, а то что-то ты стала эксцентричной! Вот и одеваешься не по возрасту, красишься вызывающе». Вслушайтесь в эти слова. Они обращены к родителям или к детям? Как будто говорят о 15-летней девочке, за которую ее дети несут ответственность.
Давайте прежде всего помнить, что наши родители – это взрослые, самостоятельные люди, у которых есть свои интересы и которые имеют право на свою жизнь. И как только мы это понимаем, нам становится проще. Ведь, согласно восточной мудрости «Хороший отец- это не тот, кто всю жизнь дает надежную опору своему ребенку. Это тот, кто может позволить себе этого не делать.»
Давайте прежде всего помнить, что наши родители – это взрослые, самостоятельные люди, у которых есть свои интересы и которые имеют право на свою жизнь. И как только мы это понимаем, нам становится проще. Ведь, согласно восточной мудрости «Хороший отец- это не тот, кто всю жизнь дает надежную опору своему ребенку. Это тот, кто может позволить себе этого не делать.»
Ты больше не волшебник, папа!
Бывает, что родители и дети всю жизнь остаются друзьями. Но они все равно не будут общаться как друзья в прямом смысле этого слова, потому что их позиции относительно друг друга сохраняются. И это не вопрос, кто кому должен помогать. Иногда дети настолько разбогатели, что приходя к родителям, пытаются размахивать кошельком. Приходят ли от этого в неземной восторг родители? Иногда – да! Ведь это воплощение их мечты и принципа «дети отплатили добром за добро»… И все же…
Как вам понравится, например, такая история: Валентина всегда была любимицей папы. Он ее баловал, и когда она, уже живя самостоятельно, приходила его навестить, щедро спрашивал: «Ты там ремонт затеяла? Ну? сколько тебе нужно денег? На тебе тысячу долларов!» И он себя чувствовал очень хорошо. Кстати, так называемые «папики», осыпающие подарками юных любовниц, получаются как раз оттуда, из нереализованного желания побаловать собственную дочь. Потому что когда есть своя девочка и он ее балует, это нормально.
Он большой и сильный, практически всемогущий. Она маленькая и робкая, полная «несбыточных» мечт, которые может реализовать он - Супергерой. Система работает. И тут вдруг случилась ужасная вещь. Девочка Валечка выросла, стала Валентиной Николаевной, ведущим специалистом крупного банка с окладом в 4 тысячи долларов.
И как-то приехала в гости к папе, который продолжал оставаться достаточно энергичным и весьма неплохо зарабатывал. И вот папа как обычно спросил: «Ну, сколько тебе нужно денег?» «Нисколько, - ответила Валечка, - у меня есть». Она надеялась, что папа будет гордиться тем, какую он вырастил замечательную дочку, какая она успешная, как она пошла по его стопам. Но надо было видеть расстроенное лицо папы. Он сам никогда не признался бы в этом, но… он просто жутко обиделся на нее за это. Потому что вопрос был не в ней. Не в том, какого успеха она достигла.Тем более, что сознательно он и вправду был этому рад. Вопрос был в том, что у него увели его маленькую девочку, которую он привык баловать. Он ведь сам получал удовольствие, с детства покупая ей куклы, платья. «О чем ты мечтаешь? - спрашивал он ее раз в полгода. - Ну пойдем, купим тебе это!» И он в этот момент чувствовал себя волшебником, исполняющим желания. И тут вдруг ей стало ничего не нужно.
Это означало: ты больше не волшебник, папа. Ему было очень сложно это пережить.
Это означало: ты больше не волшебник, папа. Ему было очень сложно это пережить.
“
Мой ребенок. Что хочу, то и делаю!
Еще одна типичная ситуация: «А давай перевезем маму из ее Сыктывкара , а то что же она там бедная одна?» Она там не бедная и не одна. Там она существует в своей среде. У нее есть друзья, есть работа, хотя бы бывшая. У нее есть ее привычный мир, которого здесь нет. И весь этот мир после переезда к детям зацикливается на их семье. На том, что родное и близкое, на том, кто рядом. И дальше начинается борьба за территорию. «Если я столько времени провожу с внуком, то зачем ты, вечно занятая мама, вмешиваешься?» Или наоборот: «Ты все время занимаешься ребенком сама, а мне тогда что делать?»
Есть такая японская сказочка. Что-то девочка не так сделала, мама стала ее бить, вступилась бабушка, а мама ей ответила: «Моя дочь, что хочу, то и делаю». Тогда бабушка стала бить маму и приговаривать то же самое. Очень точно отражает ситуацию. Если бабушке не нравится, что мама ее внучки делает со своей дочерью, она знает, что ей делать со своей дочерью. И ее задача в этот момент вытащить из опытной Ольги Ивановны девочку Олечку, с которой давно известны все ходы и приемы воздействий.Потому что родители очень хорошо умеют управлять своими детьми, они научились это делать за всю жизнь. И ничего не меняется. Человек набирает очень много других социальных оболочек и граней личности, но продолжает оставаться тем же ребенком. Если, конечно, не происходит чего-то специального. Например, люди специально ходят к психотерапевту, на тренинги, где они разбираются со своими детско-родительскими отношениями. Потому что в очень редком случае человек может сказать своему папе или своей маме: «Знаешь, я уже не тот, я уже вырос!». И даже если он произносит эту фразу, это не значит, что система изменилась. Если это не проработано, то это говорится тем же самым ребенком, который в слезах это кричал в 13 лет: «Я уже не тот, я уже вырос!» вслушаемся в интонацию…АГА! Тот, тот! Когда такие ситуации разыгрываются на «семейных» тренингах, прорабатываются не отношения с родителями, прорабатываются личность человека, его осознание себя, возможности на это реагировать. Бывает ведь, что родители втаскивают взрослого ребенка в свои разборки: «Уговори папу поехать на дачу». «Скажи маме, чтобы не приглашала в гости тетю». И вообще: «Ты все время на работе и даже не интересуешься, что тут у нас происходит!», « Тебя он (она) послушается!» Здесь уже позиции меняются местами родители ведут себя как нашкодившие дети, призывающие старшего рассудить их.
Но это всего лишь игра. Родители все равно остаются родителями.
Есть такая японская сказочка. Что-то девочка не так сделала, мама стала ее бить, вступилась бабушка, а мама ей ответила: «Моя дочь, что хочу, то и делаю». Тогда бабушка стала бить маму и приговаривать то же самое. Очень точно отражает ситуацию. Если бабушке не нравится, что мама ее внучки делает со своей дочерью, она знает, что ей делать со своей дочерью. И ее задача в этот момент вытащить из опытной Ольги Ивановны девочку Олечку, с которой давно известны все ходы и приемы воздействий.Потому что родители очень хорошо умеют управлять своими детьми, они научились это делать за всю жизнь. И ничего не меняется. Человек набирает очень много других социальных оболочек и граней личности, но продолжает оставаться тем же ребенком. Если, конечно, не происходит чего-то специального. Например, люди специально ходят к психотерапевту, на тренинги, где они разбираются со своими детско-родительскими отношениями. Потому что в очень редком случае человек может сказать своему папе или своей маме: «Знаешь, я уже не тот, я уже вырос!». И даже если он произносит эту фразу, это не значит, что система изменилась. Если это не проработано, то это говорится тем же самым ребенком, который в слезах это кричал в 13 лет: «Я уже не тот, я уже вырос!» вслушаемся в интонацию…АГА! Тот, тот! Когда такие ситуации разыгрываются на «семейных» тренингах, прорабатываются не отношения с родителями, прорабатываются личность человека, его осознание себя, возможности на это реагировать. Бывает ведь, что родители втаскивают взрослого ребенка в свои разборки: «Уговори папу поехать на дачу». «Скажи маме, чтобы не приглашала в гости тетю». И вообще: «Ты все время на работе и даже не интересуешься, что тут у нас происходит!», « Тебя он (она) послушается!» Здесь уже позиции меняются местами родители ведут себя как нашкодившие дети, призывающие старшего рассудить их.
Но это всего лишь игра. Родители все равно остаются родителями.
Естественно, когда они становятся более беспомощными, наше участие увеличивается. Но я видела и деда в инвалидном кресле, который физически не может ничего, но продолжает управлять своим «государством». Кстати, иногда родители начинают играть в очень опасные игры – в болезнь. У мамы подскочило давление, у папы болят суставы – таким образом они борются за наше внимание, за нашу заботу, за наше тепло, когда его им уже очень сильно не хватает. Причем, нельзя сказать, что они прикидываются или придуриваются или имитируют сердечный приступ. Ничего подобного. К сожалению, в эти игры они играют бессознательно, но очень серьезно, вплоть до смерти. И если человек действительно начинает болеть и требует вас, вам бесполезно отмахиваться сиделками, он будет требовать вас и болеть еще больше. От этого нельзя отмахиваться. Поэтому если мы хотим жить долго и счастливо, надо внимательно наблюдать за этой тонкой системой, которая называется семья.
Детские тапочки станут малы
Все подружки говорят: «Какая у тебя замечательная мама (классный папа)». И только ты сам знаешь, как с ними бывает сложно. В фильме «Вредный Фред» очень хорошо показано, как мама (папа) могут отпустить своего ребенка в самостоятельное плавание, когда они видят, что у него все хорошо: женился или вышла замуж, и соответствует критерием того, что родители называют «все хорошо».
И когда это случится, они его трогать не будут, будут показывать его фотографии своим друзьям, гордиться, видите, какие мы молодцы, какого чудесного сына мы вырастили. Но как только что-то идет не так, особенно частый случай, когда дочка развелась, мама тут как тут: «Этот гад ее бросил, я должна ей помогать». И что бы она ни делала, она выполняет свою великую материнскую миссию. Но здесь есть такая штука как созависимость, на которой часто держатся отношения в семье. Когда вас связывает какой-то канат, он связывает обе стороны. Вы что-то отдаете, но что-то и берете. Вы отдаете им свое время, свои нервы, но и берете от них что-то, пользуетесь их помощью, оставляете на их попечение своих детей. Это обмен. И пока существует эта связующая нить, пытаться говорить, что я сам по себе, что я вырос, «перестаньте быть моими родителями!» - невозможно.
Поэтому говорите себе чаще: они такие, как они есть, и я не хочу их изменить. Я с ними общаюсь не для того, чтобы их менять, не для того, чтобы им помогать, не для того, чтобы на их фоне казаться большим и сильным. Наши конфликты с ними - это вопрос нашего собственного личностного роста. Пока мы внутри остаемся детьми, наш ребенок со всеми комплексами в присутствии родителей напоминает нам, с чем нам еще надо работать.
Как только мы переводим фокус внимания с них на себя, как только мы наконец-то научимся чувствовать себя уверенными, нас это перестанет тяготить.
Как только мы оставляем родителям ответственность за их жизнь и берем на себя ответственность за свою, окажется, что у нас есть много чем заняться. И тогда выравниваются и дистанция, и отношения. И только в этом случае детские тапочки останутся в прихожей.
Поэтому говорите себе чаще: они такие, как они есть, и я не хочу их изменить. Я с ними общаюсь не для того, чтобы их менять, не для того, чтобы им помогать, не для того, чтобы на их фоне казаться большим и сильным. Наши конфликты с ними - это вопрос нашего собственного личностного роста. Пока мы внутри остаемся детьми, наш ребенок со всеми комплексами в присутствии родителей напоминает нам, с чем нам еще надо работать.
Как только мы переводим фокус внимания с них на себя, как только мы наконец-то научимся чувствовать себя уверенными, нас это перестанет тяготить.
Как только мы оставляем родителям ответственность за их жизнь и берем на себя ответственность за свою, окажется, что у нас есть много чем заняться. И тогда выравниваются и дистанция, и отношения. И только в этом случае детские тапочки останутся в прихожей.
Другие статьи Татьяны Мужицкой
